Смертная казнь: за и против

1849 год, Англия. Ранним ноябрьским утро куда-то торопившийся Чарльз Диккенс увидел вдруг на одной из лондонских площадей толпу, ожидавшую бесплатного развлечения - зрелища казни через повешение. Ни тени скорби не было ни на одном лице. Напротив, люди отпускали насмешки в адрес осужденного, припевали, хохотали, строили гримасы . "Картина была немыслимо чудовищна, - описывал свои ощущения Диккенс, - поскольку ум попросту не в с стоянии вообразить это сочетание злобы и вместе с тем непринужденной веселости огромного скопления людей . Когда вдруг выглянул солнце, оно словно бы позолотило тысячи и тысячи задранных вверх лиц, столь неописуемо отвратительных в своей жестокой радости или бесчувственности, что человеку невозможно было не устыдиться, что он человек"

1870 год, Франция. Народ, собравшийся в площади Ла Рокет возле тюрьмы, ждет публичной казни Тропмана и при этом от возбуждения кричит стихийно-бессмысленно. "Памятна мне фигура одного блузника, - вспоминает И.С. Тургенев, - молодого малого лет двадцати: он стоял потупившись и ухмыляясь, словно размышлял о чем-то забавном, и вдруг вскидывал голову, разевал рот и кричал, кричал протяжно, без слов, а там опять лицо его склонялось, и он опять ухмылялся".

1911 год, Россия. Во время спектакля в Киевском оперном театре террористом Д. Богровым ранен премьер-министр России П.А. Столыпин. А далее происходит следующее: "Воцарившаяся на мгновение гробовая тишина взорвалась от криков и визга киевских дам. Озверелая и кричащая толпа набросилась на человека во фраке, который, сделав выстрелы, бросился назад, расчищая себе путь руками. Ему загородили проход, повалили на пол и терзали его, убивая. Пенсне, соскочившее с его лица, было мгновенно растоптано. Поднялась страшная суматоха. Собралась большая толпа. Покушавшегося били чем попало. Он испустил дикий вопль, слышный даже в фойе, и притих, закрыв лицо руками. Офицеры бежали с саблями наголо, и возбуждение было таково, что его разорвали бы на куски, но подбежавший полковник Спиридович выхватил шашку и, объявив, что преступник арестован, заставил всех отойти".

1966 год, СССР. На ХХIII съезде КПСС выступает писатель Михаил Шолохов. Только что репрессировали двух писателей - Синявского и Даниэля (за их произведения, опубликованные на Западе). Мировая общественность резко протестует. А что же писатель земли русской? А писатель земли русской нобелевский лауреат Михаил Шолохов говорит: "Иные, прикрываясь словами о гуманизме, стенают о суровости приговора. Здесь я вижу делегатов от парторганизаций родной Советской Армии. Как бы они поступили, если бы в каком-либо из их подразделений появились предатели?! Им-то, нашим воинам, хорошо известно, что гуманизм - это отнюдь не слюнтяйство. (Продолжительные аплодисменты)".

Казалось бы все ясно: приговор (7 лет заключения) слишком мягок. Но Шолохову этого мало. Он продолжает: "И еще я думаю об одном. Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи уголовного кодекса, а "руководствуясь революционным правосознанием" (аплодисменты), ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! (Аплодисменты.

Выражение "Руководствуясь революционным правосознанием" в 20-е годы означало расстрел на месте, без суда и следствия. И сказал писатель о писателях, человек, которому несколько месяцев назад вручили Нобелевскую премию. А толпа сидящих в зале " лучших представителей рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции ему аплодировала.

Пойдем дальше.

1976 год, Франция. Когда некий Патрик Анри был обвинен в похищении и убийстве школьника Филиппа Бертрана, проведенный журналом "Пуэн" социологический опрос показал, что большинство французов не просто выступает за смертную казнь, но требует ее с пеной у рта.

"Со всех сторон Франции стекались сотни писем, авторы котороые настаивали на смертном приговоре. Поступали петиции от групп матерей и различных ассоциаций, резолюции заводских митингов, где вперемежку стояли подписи начальников и подчиненных, - все требовали высшей меры наказания "выродку, которого кормят в тюрьме за наш счет". Большинство, в частности, считало, что убийца должен быть казнен не позднее чем через две недели "без суда, без адвоката, без психиатрической экспертизы и помилования президента". Особенно опасались помилования, вспоминая предвыборные заявления Валери Жискар д'Эстена; к тому же, став президентом, он уже успел отменить один смертный приговор, правда, для несовершеннолетнего. Председатель Ассоциации сторонников применения смертной казни Тарон специально прибыл в Труа (место, где был убит Филипп Бертран), где за три часа собрал 6 тысяч подписей против права помилования.